С завидной регулярностью в прессе появляются «сенсации» о том, что найден ген или гормон мужской неверности. Как ученый, вы можете оценить перспективы открытия той «гайки» в организме мужчины, которая отвечает за его верность либо за ее принципиальное отсутствие? ЛЕВ ЩЕГЛОВ, доктор медицинских наук, профессор: Не хочу говорить очень категорично, прекрасно понимаю, что «никогда не говори никогда»: кто знает, какие будут открытия через сто лет? Сегодня уже найдены онкологические маркеры, и, возможно, лет через 20 с этим страшным недугом будут разбираться, как сегодня с насморком. Но на сегодняшний день никаких гормонов, никаких генов верности-неверности не обнаружено, это спекуляции, которыми обычно балуются глянцевые журналы. Почему я убежден, что этого не может быть? Потому что «верность», «неверность» — это категории социально-психологические. Они не могут определяться химической структурой того, что происходит в какой-то железе внутренней секреции, не могут определяться набором хромосом, которые переданы вне зависимости от всего нашими предками. Поэтому я думаю, что это полнейшая чушь, и верность-неверность зависит от эпохи, воспитания, от принятых в обществе ценностей. Какие могли быть гормоны или гены у рыцарей Карла Великого, которые в период культа Прекрасной Дамы плакали под балконом возлюбленной, которой они должны были петь серенаду, но не могли даже пальцем до нее дотронуться?! Они рыдали от умиления, если она благосклонно кидала им кружевной платок, они его нюхали и прижимали к щеке, а потом… садились на своих коней, скакали в ближайшую деревню и насиловали простолюдинок. Это что, объясняется какими-то гормонами, генами? Это объясняется культурой! Тем, что давно уже придумано Шекспиром: «Весь мир театр, и есть актеры в нем». Какая роль «прописана» твоим воспитанием, твоей культурой, можно сказать, твоими архетипами, подсознанием — как угодно, то ты и будешь играть. Круто быть мачо — значит, 90% молодых мужчин мечтают быть мачо, в такой культуре тот, у кого каждый день новая барышня, — крутой, а тот, у которого была одна, и то полгода назад, — несчастный и слабый.
