Вероятно, главная проблема привязанности заключается в том, что влюбленному удается каким-то образом себя убедить, будто ему может принадлежать другой человек, так же, как принадлежат любимые вещи. И убежденность эта может держаться до конца жизни, сталкивая с повторяющимися «граблями»: ревность, чувство собственности, обиды. Любимый для влюбленного – это такая супер «вещь», обладание которой тешит и доставляет несоизмеримо пронзительней, чем владение неодушевленным имуществом.

За последние пару недель сразу несколько человек обратились со схожей проблемой. Пишу статью по горячим следам.

Чувство собственности радует иллюзией обладания и доставляет боль, когда эта иллюзорная радость ставится под угрозу. Проще говоря, влюбленного медом не корми, дай только почувствовать, что вот этот самый классный и безгранично важный человек – «МОЙ!!!» Влюбленный жаждет почувствовать, словно у него есть несокрушимо твердое право на обладание любимым человеком. И силой этой жажды его воображение при всяком удобном случае рисует такие миражи, где это право собственности подтверждается.

На деле это осуществляется при помощи постоянных провокаций, проверок и доказательств ответных чувств. И всякий раз, когда «чувства» хоть как-то, хотя бы неуловимо, подтверждаются, влюбленного охватывает ослепляющее ликование, вызванное иллюзией, что его персональный кодекс счастья с тысячью законов и правил вступает в силу и будет послушно любимым исполняться.

По сути, вся сила страстной «любви» держится на простодушной убежденности влюбленного, что все его ожидания во чтобы то ни стало осуществятся и настанет всепоглощающее счастье. Влюбленный любит тем сильней, чем больше надежд и ожиданий умудрился нацепить на жертву своей «любви».

«Любишь – значит, мой», а «раз мой – то должен» – и далее ненасытный список выдуманных обязанностей и ограничений, не имеющих никаких реальных оснований. Впрочем, реалистичными основаниями могут быть неразвитые в нашей стране религиозные обычаи или формальные договоренности, регламентирующие каждый ожидаемый шаг. Но гарантировать стабильных чувств эти искусственные шаги не могут, поэтому даже, когда отношения зажаты в тисках жестких правил, надежда влюбленного чередуется с безнадегой.